Игорь Гусев. Современное искусство - универсальное оружие

12.07.2016

Когда улитка размышляет о скорости света,

пронзающего своим лучом ледяной водоворот эпох,

парадов и стилей, из ниоткуда появляются агенты

времени и отбирают у нас лицензию на его убийство...

Игорь Гусев, 2016

 

 

 

 

«Агенты времени» - так называется выставка Игоря Гусева, которая открылась в «Шоколадном доме» 8 июля. Куратором выставки стал Марат Гельман, в представлении не нуждающийся, а в изяществе экспозиции могут убедиться сами посетители до конца июля.

 

 

После имени Игоря Гусева — художника, поэта, куратора, автора перформансов, фильмов, объектов и инсталляций, участника и организатора множества художественных акций, лидера движения «Арт-рейдеры», основателя андерграундной галереи «Норма» - нужно в скобочках написать: «Одесса, далее везде». Потому что такой дар, кажется, мог сформироваться и вырасти только в Одессе – прежде чем выйти далеко за ее пределы. Впрочем, о том, как все получилось, где корни этого остроумно-нежного, убийственно–иронического искусства, словом – откуда что взялось, - расскажет сам Игорь Гусев.

 

Есть такая история, которую стремно рассказывать, но я могу - легко. Окончательное решение стать художником я принял после того, как посетил выставку Ильи Глазунова. Тогда я учился во не то в первом, не то во втором классе. Мы с родителями пришли в музей и встали в конце гигантской очереди. Когда, наконец, мы попали в залы, я увидел гигантские работы, на которых были изображены летающие мужики, топоры, цари, что-то невероятное… Словом, лубочный сюрреализм, который раньше не совсем приветствовался в Советском Союзе. До сих пор помню, как долго не мог отойти от полотна, где рядом со свиньей взлетала ракета, и тут же стоял Пушкин… При поступлении в Одесскую художественную школу, куда меня приняли без экзаменов, директор спросил: «А какие художники тебе нравятся?». И я ответил: «Ну вот, Васнецов, Айвазовский, Репин, Глазунов…». И директор заметил: «Ну, Глазунов не должен нравиться». До сих пор не могу понять, почему не должен. Конечно, со временем я переоценил свое отношение к Илье Сергеевичу, но то, что он повлиял – это факт.

 

 

«Печаль Клеопатры» Арсена Савадова я, честно говоря, живьем не видел. Только на постере в натуральную величину. Саша Соловьев для одного проекта, помнится, распечатал-реанимировал. Однако после «Печали Клеопатры» стало понятно окончательно - украинское искусство больше не будет таким, как раньше… Так что – да, «Печаль Клеопатры» можно считать точкой невозврата.

 

Как это делалось в Одессе? В конце 80-х – начале 90-х в Одессе был в моде концептуализм, и художники Ануфриев, Войцехов, Чацкин в основном ориентировались на то что происходило в Москве. Знамя постмодернизма в Одессе поднял Ройтбурд. Обладая талантами не только художественными, но и организаторскими, он собрал вокруг себя группу молодых художников, и они стали развивать так называемое «южное крыло украинского трансавангарда». В профессиональных изданиях их назвали «Новые нежные». В то время по рукам уже ходил замечательный журнал «Декоративное искусство», который, хоть и был рупором советского искусства, очень быстро впитал тенденции современного и начал активно его пропагандировать, благодаря сильной команде журналистов и искусствоведов. Думаю, это были энтузиасты из тех, кто писал книги типа «Антиискусство или разлагающее влияние модернизма», где, под соусом критики западного искусства, можно было прекрасно с ним ознакомиться! Журнал невероятно радовал в визуальном плане - ведь в те годы дефицит информации тогда был огромный.

А когда, после реализма с доярками и трактористами, на страницах «Декоративного искусства» появились работы украинских трансавангардистов Слона (Олега Голосия. Прим. автора), Гнила (Александра Гнилицкого. Прим. Автора), Савада ( Арсена Савадова. Прим. Автора) «ДИ» стал эдаким местным Flashartом.

 

 

Это было время перестройки, гласности и значительного послабления цензуры. Каждый второй инженер узнал, что существует такой художник, как Сальвадор Дали и полюбил его (кстати, до сих пор Дали остается чуть ли не главной любовью всей технической интеллигенции.) Потом из подземных переходов вылез покоривший сердца советских обывателей Борис Валеджио. Вот на этом пестром фоне зарождалось и развивалось современное украинское искусство. Бурно, но недолго. В первую очередь оттого, что развалился Советский Союз. У всех появились другие проблемы.

 

 

С художниками Парижской коммуны я познакомился в 92-ом году, на выставке «Штиль», еще в Союзе художников. Это было прекрасное время! Для меня все только начиналось. Но, как выяснилось впоследствии, вошел я в современное украинское искусство в тот момент когда оно начинало впадать в анабиоз на долгие годы. Помню, на «Штиле» познакомился с банкиршей Кренделевой, которой продал работы, что называется, со стен, за достойные по тем временам деньги. И тогда же впервые столкнулся с «оскалом капитализма». Деньги, которые пообещали выплатить сразу, я получил только через полгода, когда это была уже совсем другая сумма. Так я впервые задумался о современности и современниках.

 

 

Даже в Одессе мне говорят, что я ироничен, хотя в Одессе, по-моему, ироничны все. По-сути, ирония - способ поделиться с миром своим мнением, не высказывая всей правды, которая может кому-то показаться горькой, кому-то колоть глаза. Да и не всегда она нужна людям… А так, иносказательно, удобнее - вроде и отправил message, и оставил место для интерпретации. Это меня всегда в искусстве привлекало - вроде бы и работаешь с истиной, но точных рецептов, которые предлагают другие сферы человеческой деятельности, не даешь. Да и одесский менталитет основан на еврейской культуре, суть которой – притча, иносказание.

Нормальный одессит ничем не отличается от отдыхающих. Разве что туристы отдыхают в Одессе в основном раз в год. И благодаря переизбытку свободного времени у одесситов рождаются риторические перлы, которые превращаются в речевые потоки. А там и до юмора не далеко. А он в Одессе является национальным видом спорта! Так что Одесса постимперской эпохи, таки да, еще жива.

 

 

Империя все-таки рухнула. Раньше в Одессе было признаком хорошего тона говорить, что Одесса – это русский город, Екатерина там, императоры, русский флот... В один момент все как ветром сдуло – и об этом уже не говорит никто.

 

 

Современное искусство - универсальное оружие. Это так. Оно - частью геокультурной политики любой высокоразвитой страны. Достаточно навязать свою культуру, моду на своих музыкантов, писателей и художников - и вы уже завоевали полмира. Конечно, для утверждения своего господства так обычно поступают только сверхдержавы: китайцы, американцы, англичане. Раскрутили на государственном уровне еще в начале девяностых Young British Artists (художников, собранных вместе по формальному признаку), и до сих они пор впереди планеты всей! То же самое можно сказать и о китайских художниках, которых курирует компартия. При всей моей любви к Украине – тут о государственности сейчас говорить сложно. Но рано или поздно Украине придется развивать свое искусство, привлекая специалистов, которые в этом действительно разбираются. Не тех, которые из любви к национальным традициям, готовы на любом биеннале всех залить борщом и забросать галушками.

 

Когда-нибудь же придут профессионалы в министерство культуры… Появится реальное финансирование, вот тогда можно будет говорить о наличии культурной политики, и, вполне вероятно, рассчитывать на результаты. Правда, жизненный опыт подсказывает, что, скорее всего, будет другой сценарий - Украина пойдет по своему парадоксальному пути. Но будем надеяться.

 

 

Привязанность Украины к живописи имеет несколько причин.

 

 

Семьдесят лет советского режима неискушенному зрителю навязывалось мнение, что настоящим изобразительным искусством можно быть только живопись, графика и скульптура. Соответственно, выросло не одно поколение, которое любит только живопись, и считает искусством только живопись (ну, и там – графику, скульптуру - по убывающей). Поэтому традиционно новые медиа, перформанс, инсталляция в широком кругу зрителей не считаются искусством - баловством, как-то так.

 

 

У нас не привыкли платить за идею. Приходит на выставку нувориш, смотрит по сторонам и авторитетно заявляет: «Да мой шофер сделает лучше!». У шофера, конечно, не получается, но его младший брат из рекламного агентства с легкостью берется воспроизвести все в несколько раз дешевле. Людям, которые воруют вагонами, объяснить, что за идею нужно платить, иногда бывает сложно.

 

 

Когда на Западе человек покупает современное искусство, дорогую инсталляцию, например, он автоматически инвестирует в развитие культурного уровня страны и получает возможность не платить другие налоги. А если инсталляцию он покупает для своего офиса, может отнести покупку в счет бизнес-расходов, и, опять же, получить налоговые льготы. Может быть, еще пару островов докупить заодно – все очень умно и тонко.  

 
  

 

 

 

 

 

 

 

 

Хотя я в этом слабо разбираюсь. Я художник. Мог бы делать только инсталляции, но хранить негде. Поэтому живопись по-прежнему наше все, но - почему бы и нет?

  

 

 

 Беседовала с художником Инга Эстеркина